Свою позицию по поводу переименования астраханских улиц озвучил только что в своем блоге депутат Госдумы РФ Олег Шеин. Ниже приводим его запись полностью, поскольку приведенные в ней исторические факты лучше описать вряд ли можно.
«Я не большой сторонник переименований улиц и площадей. Мой подход очень простой:
(1) не нужно лишних хлопот для населения и организаций, путаницы с почтовыми отправлениями и затрат в справках БТИ и прочее;
(2) не стоит забывать, что ряд улиц до 1917 года носили весьма неблагозвучный характер. Например, ул. Куйбышева была улицей Грязной. Улица Морозова — называлась Собачий переулок. Переулок Тихий был Свиным. Улица С.Перовской была Садово-Огородной. Поэтому прежде чем «возвращать историческую память» стоит подумать, какую именно. Затем, многие советские деятели, если уж речь идет о них, сыграли в истории города яркую и позитивную роль — Трусов, Куйбышев, Буров;
(3) для восстановления исторической памяти следует ввести двойные таблички с новым и старыми названиями. Так, ул. Советская была Московской, Большой Першпективой. Ул. Володарского — Индийский. Братский сад — Красной площадью. Это интересно и повышает самоидентификацию астраханцев.
Исключение в теме переименований представляет четыре маленькие улицы, названные в честь Атарбекова: председателя Особого отдела, который с марта по июль 1919 года приказал убить до трехсот астраханцев, которые по тем или иным причинам были ему неугодны. Среди погибших были архитекторы, промышленники, рабочие, красные командиры, викарий Леонтий и епископ Митрофан. Все эти триста человек сегодня реабилитированы и называть улицы надо не в честь палача, а в честь его жертв.
Атарбеков не был астраханцем и прибыл в город только в конце февраля 1919 года. Не был он и старым большевиком, вступив в партию только после революции и укрепления советской власти. Но зато он быстро сделал карьеру, продвинувшись в карательных органах.
Вступив в должность начальника Особого отдела 11-й Красной армии в начале марта 1919 года, Атарбеков в течение месяца единолично принял решение о расстреле в Астрахани минимум 184 человек, включая архитектора Вагранека-Вальдовского и ряд рабочих активистов, в том числе лидера стачкома предприятия «Кавказ и Меркурий» Иван Зазнобин. На распоряжении о казни известного промышленника Агабабова и еще нескольких человек содержится запись начальника хозчасти Особого отдела, датированная 11 часами вечера 18 марта: «Приговор произведен в исполнение. Буржуев отправили в штаб «Духонина» на мясо».
13 марта на территории Кремля были расстреляны дьякон Иоанн Заправдин и 11 членов церковного Совета церкви Михаила Архангела села Карантинное, где никаких политических волнений не было. Также были расстреляны староста церкви князя св. Владимира рабочий Алексей Кочкарев, казначей Введенского храма Иван Ясырин ряд иных лиц.
За единичным исключением, следственные материалы не содержат никакой доказательной базы. В 1996 и 2001 годах все расстрелянные лица были реабилитированы Военной прокуратурой.
Вторая волна репрессий пришлась на июль 1919 года. В основном арестам и расстрелам подверглись красные командиры, в том числе преподаватели школы курсантов подъесаул Петр Аратовский и хорунжий Петр Болдырев. Но среди расстрелянных во внесудебном порядке по личному распоряжению Атарбекова оказались архиепископ Митрофан и викарий Леонтий.
20 июля было расстреляно еще 14 арестованных. В архивах упомянуто: «О расстрелах не было постановлений, а лишь краткая заметка, что они расстреляны по приказу Атарбекова».
Ежедневно в Астрахани проходило по 3-4 обыска. Штат ВЧК разросся до 240 человек. В контрразведку были приняты лица с уголовным прошлым. Попытка части сотрудников ЧК обжаловать это решение привела к их аресту: «их посадили в подвал, и через несколько дней стали вызывать по фамилиям с криком, что ведут на расстрел, дабы раз и навсегда отбить охоту у сотрудников Особого отдела жаловаться на своих начальников».
При этом от арестов можно было откупиться. В одном из уездов был пойман спекулянт с 4 центнерами спирта, которого служаки Атарбекова отпустили с миром, оприходовав товар для «служебных нужд». Ежемесячно на Особый отдел тратилось 1,4 млн. руб., но денежные книги не велись. Деньги и конфискованные вещи просто расхищались.
Работникам Особого отдела в целях ведения «оперативной работы» официально выписывали водку, спирт и кокаин. Оценка деятельности Атарбекова дана пленумом горкома РКП(б) в августе 1919 года, который санкционировал его арест и передачу дела в Оргбюро ЦК.
Атарбеков был отправлен в Москву, где за него заступился Сталин и взял под свое крыло. Через несколько лет он погиб в аварии и только по этой причине не оказался среди ежовских палачей 1937 года.
В общем, к астраханской истории этот человек имеет прямое и крайне негативное отношение. Небольшие улочки, названные его именем на окраине пос. Свободный, считаю правильным переименовать. Чтобы не ограничилось просто сменой вывесок, что будет не очень справедливо, следует заодно хотя бы проложить асфальт. Чтобы перемены носили не только характер смены названия.
А имена можно дать, вспомнив действительно достойных астраханцев, казненных по приказу Атарбекова в 1919 году. Письмо об этом я направил на имя врио губернатора С.П.Морозова», — сообщил депутат со ссылками на исторические документы.
