Ежегодно в Астраханской области сгорает около 90% территории Дельты Волги и почти все пожары происходят по вине человека. Изменить мышление жителей пытаются отряды добровольцев. Этим летом в Астрахань приехали «Добровольные пожарные Кубани»: парни и девушки колесят по Югу России и рассказывают о своем опыте, попутно вдохновляя на создание волонтерских отрядов в регионах. Репортер «Арбуза» Маша Чашникова съездила вместе с добровольными пожарными в область и хорошенько подкоптилась в жестоких полевых условиях.
Отрицание
Мы были где-то на краю Икрянинского района, а я на грани между злостью и отчаянием. Все – зола. Серый блестящий пепел покрывает бывшее травяное поле недалеко от села Маячное. То там, то здесь торчат обугленные стволы деревьев как инфернальные черные кораллы. Зачем и почему — эти вопросы задать некому – людей не видно. Мы находим неподалеку дрова, которые ранее кто-то поджег.
Фото в статье: Константин Астраханцев
Посреди горелой земли возвышается внедорожник с приваренным коробом, доверху забитый приспособлениями для тушения. Макс Ребеченко – глава отряда «Добровольных пожарных Кубани» — достает респиратор, забрало, очки-маску, а я, зашнуровав ботинки, неловко напяливаю все это на себя и регулирую ремешки. В спецодежде и респираторе жарко и трудно дышать, забрало сильно сужает обзор — мир становится двухмерным. Так и хочется психануть, и наивно отправиться навстречу огню без этих приспособлений и по ходу дела поймать парочку поджигателей. «Не положено! У вас почему-то не любят в Астрахани СИЗы носить (средство индивидуальной защиты, прим. редакции)».
За 5 минут я превращаюсь в нечто среднее между Несмертным Джо из «Безумного Макса» и Дартом Вейдером в парадном зеленом. Но тушить здесь нечего, мы пока просто привыкаем к оборудованию и едем дальше искать дым на горизонте.
Гнев
Низкие деревья местного финика обнимают дорогу между селами, перетекая в заливные луга словно из рекламы. Между ними врывается апокалиптичная горелая земля с обрубленными щупальцами сожженных деревьев — мы продолжаем обследовать недавние пепелища. Сайт с термоточками показывает обстановку, обновляясь раз в 24 часа. Макс воодушевлен и пристально смотрит в небо, попутно изучая карту на планшете.
На фото: Максим Ребеченко (справа) и Саня — напарник Макса
— Ты выглядишь как охотник
— Конечно, это мое любимое дело.
Сейчас Макс — координатор проекта. Недавно отряд добровольцев нашел небольшое, но все-таки финансирование. Хватает на оборудование, бензин и поездки. До этого он работал кладовщиком, а в свободное время волонтерил на Кубани. Макс с восторгом рассказывает о налаженной системе тушения лесных пожаров в европейских странах. Во Франции пожарная охрана на 90% состоит из добровольцев, в Германии города с населением меньше 100 тысяч жителей охраняют в основном добровольцы, и это обычно мэр города, судьи и другие представители городской элиты. В американских службах также большие штаты волонтеров, даже заключенных в некоторых тюрьмах-поселениях учат бороться с огнем, а после отсидки они могут вступать в пожарные подразделения.
«Искренним волонтерством вообще занимается мало людей, а пожарным волонтерством еще меньше, не каждый может тушить и это нормально.
Но ни одно государство мира не справилось бы без помощи добровольцев», — чуть помолчав, добавляет он.
Особенно эта помощь необходима России. В последние годы количество срубленного и сожженного леса практически сравнялось, что некрасноречиво говорит о коллапсе на огромную букву «п».
«Мне нравится тушить пожары», — говорит добровольный астраханский пожарный Даша Горчакова, пока мы переписываемся для интервью Вконтакте.
— Даш, ну я понимаю, когда говорят, мне нравится ну рисовать, треки сводить, блог снимать… Но пожары тушить… Это вообще как?»
— Это что-то подсознательное, это интересно, классно, не все нужно объяснять… Да, это опасность, часто смертельная, это момент максимальной концентрации. Ты поймешь, если попробуешь.
Спустя месяц в Астрахань приезжают ребята из Добровольного пожарного отряда Кубани. Даша предлагает поехать с ними. «Неделя начнется огненно», — глупо похихикиваю я, хватаю в охапку фотографа Константина Астраханцева, и мы мчим в область.
Торг
Уже далеко за полдень. Мы рискуем прокататься весь день, натыкаясь лишь на черные земли с пустыми норами, где когда-то была жизнь, шумел тростник, и шныряли по своим делам животные и насекомые. Но нам везет как утопленникам — на горизонте клубится сизый смог.
Мы первые приезжаем на пожар, хотя полыхает давно. Однако местные не набирают 112. «Ну да, всего-навсего горит мусорная свалка села, чего переживать», — брюзжу я. Горит старая детская коляска, горит сухая трава с чьего-то участка, огонь лижет белый череп коровы. Тут же и скотомогильник, удобно.
Красный рюкзак «Ермак» неприятно оттягивает плечи, хотя в нем всего 10 литров воды. За Максом с хлопушкой (механизм перекрывает доступ кислорода к очагу горения, прим. автора) мы обходим костер, оцениваем угрозу распространения огня (я просто мотаю головой во все стороны) и поливаем пламя у основания, проходя по кромке. «Экономь воду, не трать понапрасну», — кричит Макс. Я дышу как Дарт Вейдер, стараюсь приноровиться к ранцевому огнетушителю и уже начинаю уставать.
Макс обучает новобранцев
Начинающий добровольный астраханский пожарный Руслан
Но все кажется забавой до того, как мы заходим за белую завесу. Ничего не видно на расстоянии вытянутой руки. Страшно. Вокруг взрывается шифер. Наличие раций теперь не кажется простой предосторожностью – очень легко потеряться. В воздухе сильно пахнет аммиаком то ли от навоза, то ли от горящей химии. Происходящее напоминает компьютерную игру, какой-нибудь шутер типа Far Cry или Wolfenstein — кажется, что сейчас из дыма выскочит кислотный монстр. Мы идем сквозь завесу всего несколько минут, но кажется, что это будет длиться вечность.
Мусор будет дымиться как минимум до конца суток, чтобы окончательно потушить свалку необходимо экскаватором поднимать землю слоями. Ребята утверждают, что на некоторых крупных полигонах мусор так и тлеет годами. Мы оставляем объект и едем дальше, но Макс доволен, для первого пожара доза опасности в самый раз.
Первый пожар решает все: останешься ты с пожарными или расстанешься врагами со стихией. Даже в природных заповедниках работают взрослые мужчины, которые боятся огня и никогда не тушат возгорания.
Депрессия
Нам вновь везет. Над железнодорожными путями у села Тулугановка поднимается черный дым. «Я сбегаю посмотреть, что там, побудьте пока», — говорит Максим и бежит к рельсам. «Надевайте комбинезоны», — трещит из рации. Мне помогают надеть боевку, мы наливаем воду ковшиком из канистр и торопимся к огню.
Пламя доедает кустарники, деревья и выплевывает строительный мусор. Рядом находятся дачные участки, но людей как всегда нет. Едкий дым от горящих бытовых отходов разносится по округе — в паре метров я без лишних напоминаний натягиваю респиратор. Мы поливаем кустарники, чтобы огонь не распространялся – все тушить смысла нет, да и воды у нас не хватит. В респираторе и забрале сложно дышать, но без них невозможно сделать и вдоха.
Сухой травяной перешеек связывает дачи и пожарище. Огонь подбирается к «мосту», за которым начинаются деревянные дома и сухие бревенчатые заборы. У меня подрагивают руки, но я стараюсь налечь на помпу. Голова кружится и перед глазами все начинает плыть. Я на минуту останавливаюсь и пытаюсь незаметно передохнуть, не вызывая беспокойство у ребят.
«Если пожар становится угрозой для жизни добровольцев, например, подходит к трансформаторной будке, то люди бросают все.
Нельзя допустить, чтобы пострадал кто-то из группы», — проносится в голове слова Горчаковой.
Макс вызывает спасателей. Фиксация пожаров очень важна – для распределения финансов спецслужб. Статистика природных пожаров в России долгое время не отражала реальное состояние дел. Ее вели лесники и нередко скрывали наличие возгораний на землях, где не растут деревья. Такие территории – степные или пустынные относятся к нелесному фонду, но именно оттуда огонь перекидывается на лесной массив и населенные пункты.
Лесникам противостояли добровольные пожарные. Последним часто приходилось заставлять признавать наличие природных возгораний. Например, в конце двухтысячных в поселке Лесное Московской области сгорели 14 домов и здание школы. Пламя пришло с полей — дети играли в индейцев и зажгли шалаши. Огонь перекинулся на лес, а когда подобрался к населенному пункту, то пожарные подразделения уже не смогли его потушить.
После череды ужасающих лесных пожаров в Забайкалье в этом году в России официально ввели понятие «ландшафтные пожары» (закон от 26 апреля 2019 года, прим. автора), а учет статистики поручили вести МЧС с помощью космоснимков и подтверждения от муниципальных властей.
Локализовав пожар, мы бегаем по Тулугановке и пытаемся найти местных, чтобы узнать как спасателям быстрее проехать к месту пожара — железнодорожные пути не дадут пройти машине. Все калитки или закрыты на замок, или хозяева не спешат открывать нежданным гостям. Многие из домов — классические дачи, которые обживаются на пару месяцев в году, но есть и постоянное жилье. Пару раз мы видели мальчишек на велосипедах, но и они скрывались от насупленных людей в спецовках. Мы находим только сельский стенд: «Уважаемые соседи, не жгите траву, не разжигайте костры, это может привести к трагедии».
Машина МЧС проносится мимо. Спустя минут 15 им удается найти проезд. Двое казахов выходят из машины и удивленно нас рассматривают.
— Вы кто такие?
— Мы добровольные пожарные Кубани.
— Кубань? Это где?
— … (мы не находим, что ответить и рассказываем как обнаружили возгорание)
Вздыхая, МЧСники раскручивают шланг и, не торопясь, заливают огонь. Перед отъездом ребята просят не фотографировать их – спасатели работают без СИЗов (средства индивидуальной защиты) и торопятся на следующий вызов.
Вызовов будет еще больше осенью, когда дачники начнут прибираться на участках. Больше 90% природных пожаров происходят по вине человека. Оставшиеся 10 % — исключительные случаи природных явлений – сухая гроза или извержение вулкана. Травка не загорается от солнышка, даже отражаясь от бутылки в 50-градусную астраханскую жару.
«Все пожары не потушишь. Справиться с проблемами, можно только изменив сознание людьми.
Например, в Забайкалье, пока люди будут поджигать траву, тушить все бессмысленно», — утверждают добровольцы.
Принятие
Я приезжаю домой и долго-долго тру щиколотки мочалкой. Это единственные оголенные места на теле, до которых мог достать огонь и они в грязи и копоти. Макс долго ругался, увидев, что мой комбинезон не достает до ботинок и искал мне штаны, боясь ожогов. Я гордо отвергла предложенные и морщилась от боли, пока шла в дыму почти с нулевой видимостью.
Но дискомфорт был далеко – сознание было сфокусировано на уничтожении огня, с азартом, колотящимся сердцем и потом под спецодеждой. «Дай пять, прошла боевое крещение», — вспоминаю я слова Макса, пока стою под душем, и радостно улыбаюсь.
Сейчас в Астрахани начал работу отряд добровольных пожарных. Вы можете присоединиться к ним для этого напишите Сулейману Мурсальцеву Вконтакте.
Читайте также: Красно-черная Дельта: почему каждый год сгорает почти все и как Астраханскому заповеднику удается противостоять огню
