Материал предоставлен нашими друзьями из журнала «КАМЫШ»
Семь сорок утра. Полупустая электричка с Московского вокзала. В Тосно заходят два помятых мужика, садятся напротив меня и пьют дешевую водку, запивая по очереди «Дюшесом» из маленькой стеклянной бутылки и закусывая семечками.
Платформа Георгиевская в Ленинградской области.
Девять часов. Я стою на пустой и мокрой платформе в лесу. Станция Георгиевская, час с небольшим от Питера. Иду к трассе, ужасно хочется в туалет. В километре от платформы проходит дорога, вдоль которой растянулось село Жары. В центре села стоит белый дом — магазин Тосненского райпо. Вода и две упаковки влажных салфеток — 68 рублей, моя первая трата в пути.
— Извините, а у вас нет туалета?
— Только ведро, — хмуро отвечает пожилая продавщица.
Бегу к стоящему на краю села автосервису. Рядом унылое придорожное кафе с вывеской «Есть охота? Заходи в Охоту!» Захожу. В зале пара мух и недоеденный пирожок. Откуда-то из глубины выходит женщина в маске для лица, явно не ожидавшая посетителей, и показывает мне, где туалет.
9:28. Стою на трассе с вытянутой рукой и считаю машины. Дурацкая привычка — если стоишь и куришь минут пятнадцать, кажется, что совсем недолго ловишь и скоро кто-нибудь подберет. Но если знать, что за это время мимо проехало двести машин, становится немного тоскливо. Меня взяла четыреста пятая по счету — белая машина, которую я сначала принял за какую-то иномарку, но потом оказалось, что это не очень популярная модель «Лады». За рулем жизнерадостный туркмен Азамат, едет в Москву, слушая турецкие песни и выплевывая семечки прямо под ноги.
Азамат угощает меня бананами и вафлями. Каждые пять минут музыку прерывают звонки — телефон подключен к аудиосистеме машины по блютусу, и голоса звоянщих Шири Ага, Маги, Ахмеда разносятся по окружающим полям с той же силой, что восточные напевы с лютыми басами. В одном из разговоров вычленяю туркменские числительные, достаточно похожие на татарские. Начинаем сравнивать лексику этих языков.
Деревня под Новгородом и мужик, старательно выходящий из кадра
11:45. За Новгородом мы подбираем голосующего парня с оранжевым рюкзаком.
— Меня зовут Дима, а вас как? Я в Москву еду! Вы откуда, куда?
Новый попутчик очень разговорчив. Рассказывает, что он много лет занимается парашютным спортом и едет на какое-то мероприятие, связанное с этим. Ездит стопом давно и много, доезжал до Грузии, Армении. Рассказывает истории из этих поездок в стиле, напоминающем белорусского автостопщика Рому Свечникова, который то ли хочет объехать весь мир, то ли уже. Дима родился в Москве, но сбежал оттуда в Питер. Не пошел учиться, потому что решил, что это не нужно, чудом не попал в армию, теперь работает верстальщиком и тратит всю зарплату на прыжки с парашютом и бейсджампинг. Азамат, как оказалось, работает в Москве таксистом.
18:38. Мы останавливаемся в Химках около станции Планерная, и водитель говорит, что дальше он сворачивает в сторону от центра, так что нам лучше выйти здесь. Мы благодарим его, а он вдруг просит дать ему «за проезд». У меня с собой так мало денег, что терять особо нечего, и я отдаю ему почти все — 500 рублей. Азамат ведь таксист, ему трудно понять, что можно ездить, совсем ничего не платя. Да и так повезло: прямо, без пересадок, быстро, весело, даже покормили. В общем, мне не жалко. У Димы денег не сильно больше, но он с ними расставаться не желает. Начинает скандалить, что мы заранее не договаривались. Заканчивается тем, что Азамат философски заключает, что в машине всего двое мужчин — он и я, а третьего пассажира мужчиной назвать трудно. Мы с Димой идем в сторону платформы и уезжаем на электричке в Москву. На вокзале мы курим, обмениваемся контактами и расходимся. Дима советует переночевать в Москве и даже предлагает найти вписку, но я хочу ехать дальше.
Электричка на Павелецком вокзале
20:12. На Павелецком вокзале я беру билет на ближайшую электричку до станции Михнево, чтобы выехать из Москвы — в городе вряд ли удастся что-нибудь поймать.
Через час с небольшим, когда я проезжаю Михнево, уже совсем темно, и я решаю доехать до конечной — более крупного населённого пункта, города Ступино. Там на вокзале надо брать ещё один билет, чтобы выйти — мой был до другой станции. Автомат жутко глючит и требует почти триста рублей. Пьяный мужик видит, как я нажимаю все кнопки, бурчит «головой думать надо», тыкает куда-то, и я плачу всего двадцать.
21:56. Встаю в Ступино недалеко от вокзала, где проходит достаточно оживлённая региональная дорога, идущая прямо через город. Меня подбирает пожилой Вован в наколках, служивший в африканской Анголе.
— Ну ты ваще, *** [блин], даешь, ***** [нафиг]! Стопом, ***** [блин], полстраны! ****** [удивительно]! Времена, *** [блин], не те, ну!
Куря одну за одной и матерясь буквально через слово, Вован довозит меня до ближайшей крупной заправки на федеральной трассе в двадцати километрах от Ступино.
22:31. Беру кофе, хот-дог и сигареты на заправке «Роснефти», выхожу на обочину. Рядом стоит ушастый пёс, как будто тоже ждёт попутки. Через десять минут меня подбирает дальнобойщик с ростовскими номерами. Я запрыгиваю в кабину, а пёс тоскливо бредёт в сторону Москвы.
Водитель представляется Николаем и говорит, что подвезёт совсем недалеко — он едет домой в Ростов, и после деревни Пятница он свернёт направо, на трассу М4, а мне надо налево, на М6. Предлагает мне какое-то сухое печенье и даёт рацию: «На, покричи ребятам, может, кто подберёт… Хотя не знаю, все, наверное, скоро по стоянкам спать лягут».
— Товарищи, кто на шестёрку сворачивает? Тамбов, Волгоград, Астрахань? Есть кто? Не подбросите? — Я впервые держу в руках рацию дальнобоя и очень этому рад.
В эфире молчание, а потом пробивается голос абсолютно идеального киношного злодея:
— Слышь, ты, *** [блин], с гор спустился, права купил, и думаешь, всем плевать? Встал *** [не] пойми как, ни въехать, ни выехать. Ты ещё тут голос поднимаешь, а, я тебе подниму, *** [блин]. Давай выйдем раз на раз, слышь?
В ответ сквозь шипение рации слышится отборный мат и чудовищные проклятия с карикатурно смешным дагестанским акцентом.
— Забили весь канал, а. Сволочи, — жалуется Николай. Я кричу в рацию ещё пару раз, но никто не отзывается.
23:26. Выхожу на развязке у поворота на М6. Довольно холодно. Машин очень много, но почти все идут прямо, на М4. Из тех, кто сворачивает, никто не останавливается. Думаю, что застрял, и начинаю жалеть, что не остался ночевать в Москве или хотя бы не пересидел до рассвета на заправке. В мою сторону бежит стремноватый мужик в очках и что-то кричит. Я немного испугался. Оказалось, хотел остановиться и подвезти, но очень долго тормозил и встал где-то за холмом, уже на М6. Вместе бежим по ночной пустоте к машине. Спереди сидит его жена и рассматривает на огромном планшете фотки котят, сзади спит усатый казах с электронной сигаретой в руках. Проваливаюсь в сон. Просыпаюсь на заправке под Тамбовом, курю, фоткаю пейзаж, сплю дальше. Через несколько часов просыпаюсь в Иловле. У дороги стоят подряд чуть ли не десятки одинаковых кафешек, сделанных из старых вагончиков, ларьков, контейнеров, картонок и бог знает чего ещё. Отличные названия: «Мираж», «Уют», «Тихий Дон», «Казачка», «У Кузьминичны», «Рассвет», «Светлана». Интересно, зачем их столько, и как у них устроена конкуренция. Беру кофе, оглядываюсь вокруг. Степь, бугры и сопутствующий им лучший в мире запах.
Волгоград, улица Хиросимы
09:20. Я в Волгограде! Город-герой встречает меня жарой и плакатом «Граждане, чужих детей не бывает». Ловлю маршрутку с Исторической до Хиросимы, завтракаю в Маке. Немножко заряжаю телефон и бреду к автовозкалу. Судя по карте, он прямо на улице Пархоменко, по которой я и иду. Подхожу к этому месту, а там бугор, и под ним виднеется только красная крыша автовокзала и мелкие людишки. Спускаюсь по склону и беру билет до Ушаковки. Волгоград в этом плане ещё хуже Москвы — он безумно длинный, тянется вдоль реки на сто километров, если не больше, а ловить машину, не преодолев эти километры на чём-то общественном, невозможно.
12:01. Раскаленная маршрутка тащится по городским улицам и проспектам полтора часа. Выезжаем из города, дальше отличная топонимика — Светлый Яр и Райгород. Пересекаем границу Волгоградской области. Время на телефоне само сдвигается на час. Привет, Прикаспий! Прикаспий, не имеющий нормального выхода к Каспию.
Мага
15:18. Выхожу на въезде в Ушаковку. Это самое северное из сёл Астраханской области, стоящих вдоль трассы М6, и единственное в Черноярском районе, не попавшее под программу по укрупнению и объединению сельсоветов. Все остальные сельсоветы в районе упразднили, а сёла подчинили непосредственно райцентру. В Ушаковке глава, говорят, мудрый и экономный, поэтому оставили. Иду вдоль дороги к автобусной остановке. Там стоит, пошатываясь, пьяный мужик в окружении целого роя мошкары.
— Братан, дай бог тебе здоровья, не угостишь меня сигареткой?
Мужик представляется Магой. Его любимое словосочетание — «с ограниченными возможностями». Он пытается ловить машину вместе со мной, но, кажется, пугает водителей своим видом, так что я деликатно отхожу в сторону — и вот я уже «с ограниченными возможностями общения». Водители, не отзывающиеся на его вытянутую руку — «с ограниченными возможностями перевозки и взаимо-***[блин]-помощи». Я стою с ним минут двадцать, не зная, куда деться, а потом он засыпает, сидя на корточках. Я захожу в придорожное кафе «Лотос» с покосившейся и выцветшей вывеской и беру чай. За прилавком две бабушки, татарка и калмычка, обсуждают новости сельской жизни. В кафе просторно и пусто, лежит огромный ковёр, тихо бубнит телевизор. Забегает мальчик и просит у продавщицы машинное масло и какие-то запчасти для мотоцикла. Этот чай из пластикового стаканчика с кучей сахара и дохлым лимоном — самый вкусный в мире. Вот такое кафе я хочу иметь в старости. Не «Лотос», так «Рассвет» или «Каспий». Других названий у них и не бывает, ну, разве что «Дагестан».
16:47. Я стою на трассе на выезде из села уже час. Мошки много, машин мало. Уже в третий раз мимо меня проезжает зелёная шестёрка. На этот раз останавливается. Из неё выглядывает казах Максат в трениках и тёмных очках.
— Брат, тебе куда?
— В город.
— Давай до следующего села хоть подкину.
— Спасибо!
Едем до Солодников под незабвенные хиты Кайрата Нуртаса. Я думал, Максату и так туда нужно было, но, похоже, это был жест доброй воли — высадив меня у остановки, он разворачивается и едет обратно в Ушаковку.
В Солодниках я опять пью чай в очередном «Рассвете», но он уже не такой божественный.
17:43. Стою на трассе минут двадцать, прячусь от солнца под Камазом, голосую. Останавливается фура с дагестанскими номерами, я запрыгиваю. Дальнобой меня выгоняет: «Мне чё, пассажир нужен, э? А я решил ты камазист, блин… За Камазом спрятался, хитрый, да?» Он подумал, что я водитель Камаза и мне нужна какая-то помощь, и только поэтому остановился.
Село Михайловка
18:11. Меня подбирает молодой парень Ваня на раздолбанной машине, едет в село Никольское за женой. Сам оттуда, она тоже, но живут в Волгограде. Едем с ветерком, слушаем русский рэп. Мне даже удаётся зарядить телефон. Перед Никольским встаём в пробку на светофоре из-за ремонта дороги. Я выбегаю и стучусь в соседние машины. Два весёлых калмыка на Газели меня подбирают, и я еду с ними в город.
22:16. Выхожу за Новым мостом. Сую водителю сотку. Ноги ужасно болят, больно идти. Я приехал!
Кстати, поезд из Питера идёт 40 часов, а я ехал 38. Билет на него стоил на тот день больше пяти тысяч, а я потратил немногим больше одной.
