В Астрахани высшие учебные заведения ежегодно пачками выпускают молодых преподавателей. Только АГУ в следующем году закончат более тысячи молодых учителей (по подсчетам редакции). Но лишь единицы остаются работать в школах.
Почему так происходит и чем сложна работа педагога? С какими трудностями сталкиваются молодые учителя и почему большинство уходят из школы после первого года работы? В попытках ответить на эти вопросы, мы поговорили с тремя начинающими астраханскими преподавателями и попытались выяснить, как работается в школе двадцатилетним. И вообще, какие они, молодые учителя в Астрахани?
Спойлер — они слушают рэп, любят комиксы Marvel, ведут Instagram, ходят в рваных джинсах и могут выстраивать доверительные отношения со старшеклассниками.
Мария Иноземцева — учитель русского языка и литературы в Лицее №3, 25 лет.
«В астраханском Лицее №3 я работаю учителем русского языка и литературы уже третий год. Я не мечтала стать преподавателем. Когда пришло время поступать в университет, выбрала филологический факультет, исходя из того, какие предметы мне нравились. После университета почти все мои одногруппники пошли работать в школы. Сейчас нас там осталось только трое.
Часто молодые преподаватели не выдерживают больше года из-за огромной кипы бумажной работы, навязанного классного руководства и бесконечной подготовки к урокам. Но у меня получилось остаться.
В прошлой школе меня заставляли одеваться взрослее, постоянно носить каблуки. В Лицее №3 такого нет. Меня никто не пытается принизить моей неопытностью или возрастом. Наш коллектив преимущественно возрастной, не считая меня и 27-летнего учителя физкультуры. Впервые посетив педсовет, я была крайне удивлена. Он выглядит как собрание старшеклассников. Забавно, когда самые строгие учителя больше всех перебивают выступления коллег, а завуч постоянно делает замечания.
Свой первый урок я провела будучи студенткой третьего курса. Учительница сидела за столом позади меня со строгим лицом. Мой голос дрожал, а руки тряслись. Когда я начала работать в школе, такого не повторялось. Дети хорошо чувствуют слабость, переживание, злость и могут этим манипулировать: шушукаться, болтать, доводить.
Выстроить отношения с учениками очень важно с первого дня и понимая это, я сразу же объясняю детям, что я — учитель, со мной нельзя общаться как с подругой, за моим столом ничего нельзя трогать, а обращаться только по имени и отчеству. Мне делают замечания старшие преподаватели, что я мало улыбаюсь на уроке, не часто хвалю. Наверное, я строгий учитель, но детей понимаю лучше. Они намного ближе мне по возрасту, нежели мои коллеги, и мы, вроде как, на одной волне. Однажды я попросила шестиклассников подискутировать на тему с параллельными точками зрения, а они устроили рэп-баттл. Сами подготовились, написали стихи. Школьники всегда в курсе всех событий.
Дети быстро привязываются, любят обниматься, иногда влюбляются. Как-то раз пятиклассник сидит на уроке, глядит на меня и не пишет. Я ему говорю: “Ну и в чем дело?”. А он в ответ: “Ой, вы такая сегодня красивая, Мария Алексеевна”. Другой мальчик подошел однажды и сказал: “Вот если вы до моего 18-летия замуж не выйдете, я обязательно на вас женюсь!”. Но слава богу, симпатии у детей быстро проходят.
В нашей школе не уделяется внимание сексуальному воспитанию. Но, на мой взгляд, им должны заниматься родители. Сейчас вообще такая тенденция, что многие аспекты воспитания сваливают на школу, но она не может охватить все. Зато мы можем реагировать на психологическое состояние детей, ведь их проблемы всегда видно. Дети привлекают внимание любыми способами, но обычно идут на конфликт. Недавно мальчик ни с того ни с сего начал мне грубо отвечать. Я в тот же день связалась с его родителями и выяснилось, что у них серьезные проблемы в семье и так ребенок просто проявлял беспокойство. В сложных ситуациях у нас отлажена работа с психологом. Дети сами по себе не злобные создания и любому их поведению есть объяснение.
С откровенной травлей я столкнулась лишь однажды, в прошлом году. Класс ополчился против одной девочки: с ней не разговаривали, рюкзак в мусорное ведро выкидывали, гадости делали. Это был шестой класс, 12-13 лет. Все началось с шутки в адрес той самой девочки, и она на нее остро отреагировала. Девочка своеобразная, немножко в себе, не лидер по натуре. Пошутили же негласные лидеры класса. Я вмешалась, и, в целом, ситуация бы быстро улеглась, но подключилась мать девочки. Она подловила обидчиков в коридоре и очень яростно отругала их. Тут уже среагировали родители мальчиков и этот незначительный инцидент перерос в очень долгий и сложный конфликт длинной в два месяца. В итоге, дети просто подружились и забыли все гораздо быстрее чем родители. Все-таки не во все детские конфликты родителям стоит вмешиваться.
В прошлом году наши ученики носили значок «20!8″. Дети не кричат лозунги, не пропагандируют оппозицию, это просто тихий бунт. 10-й класс в своей радиобудке повесил плакат с изображением Навального, но директор попросил убрать. В прошлом году одиннадцатиклассники были волонтерами в штабе оппозиции, ходили на митинги. На их учебе это никак не сказалось. Вообще, в школе негласно работает правило не демонстрировать свои политические взгляды. У нас есть царь и бог — Путин, а сам ты можешь быть за кого угодно, но тихо. В день выборов президента по всей России организовали выборы лучшего учителя, чтобы заманить больше родителей на избирательный участок. По итогу, у нас была одна из самых высоких явок в городе, чем очень гордился директор. Почти все учителя — граждане с активной позицией и приходят голосовать всегда. Но то, за кого ты проголосуешь, никем не регулируется.
Мой досуг никак не изменился с началом работы в школе. Я не чувствую на себе каких-то ограничений. Иногда бывает, что сталкиваюсь с выпускниками, например, в баре, но мне не кажется, что это что-то из ряда вон выходящее.
Бывают дни, когда я просто лечу из школы. Это случается, если дети подготовились и уроки прошли отлично. Я люблю свою работу и не знаю, где еще в день рождения украсят класс шариками к твоему приходу просто, чтобы сделать приятно. Такой отдачи и любви не испытать нигде и это самое главное, что держит меня в школе».
Максим Гурьев — тренер-преподаватель ДЮСШ “Биг Данс”, 21 год.
«Тренером-преподавателем я работаю уже 3 года. Сначала я воспринимал это как подработку на время учебы в университете, а потом как-то затянуло. Мне нравится танцевать, я этим всю жизнь занимаюсь, и понравилось тренировать. В плане внешнего вида ко мне особо никаких требований нет. Я одеваюсь как любой другой парень, хожу в кроссовках и джинсах. Но во время занятий необходимо соблюдать определенный дресс-код в виде черной футболки и танцевальных брюк. Но за пределами зала ходи в чем хочешь. В рамках приличия.
Пока у меня мало опыта, старшие преподаватели помогают с советами и регулируют некоторые моменты. Я не сопротивляюсь. Мне всего 21 и временами ощущается недостаток знаний и опыта. В целом, в работе напрягает только бумажная волокита. Мы должны расписывать на год все занятия, составлять планы уроков, заполнять все журналы. В моем рабочем коллективе в основном молодые ребята. Нас — 5 тренеров до 25 лет, и это во многом обеспечивает мой комфорт. Мы дружим и за пределами рабочего пространства, поддерживаем друг друга.
С родителями работа выстраивается непросто. Наш вид спорта очень конкурентный и часто родители не сопоставляют способности ребенка со своими желаниями. У них слишком высокие амбиции, они считают, что их ребенок талантливый, а по факту не у всех детей все получается. Вторая проблема — родители зачастую сами не могут определиться, зачем им это надо. Либо это профессиональный спорт, и они активно занимаются, ездят на турниры, либо это просто для развития, чтобы ребенок был чем-то занят. Все проблемы мы разбираем сразу наедине или устраиваем собрание. В последний раз собрание было по поводу расписания.
Социальные сети необходимы для моей работы. С родителями мы поддерживаем общение через группу в WhatsApp. На YouTube часто смотрю новые танцы, хореографические связки, семинары и внедряю их на занятиях. В детях надо поддерживать интерес разными нововведениями.
Я преподаю у ребят от 6 до 12 лет. Чем класс выше, тем интереснее работа, много новых элементов добавляется. С малышами можно поиграть, пошутить, а с ребятами постарше все серьезно, как со спортсменами. Они уже понимают зачем они здесь и чего хотят.
В плане субординации я в целом никак не проговаривал этот момент. Наши воспитанники и их родители в основном образованные люди и прекрасно понимают, как со мной общаться. Дети обращаются исключительно по имени-отчеству, как и родители. Грани нужно выстраивать, но у меня они построились сами собой.
Конфликты между учениками я стараюсь решать по факту, если есть необходимость. В редких случаях, прибегаю к разговору с родителями, но ничего серьезного обычно не бывает.
В работе меня держит возможность воспитать хороших спортсменов, хороших людей и ближайшие 5 лет я не планирую ее менять. У меня еще много энергии и сил, мне всего 21″.
Елена Фролова — учитель английского и французского языка в языковом центре, год работала в СОШ №18, 25 лет.
Я сама окончила школу №18 и университетскую практику проходила там же. В итоге меня позвали учителем именно туда. Других предложений не было и я согласилась, да и ставка была неплохая. Школа располагается в микрорайоне Юго-Восток-2, напротив второй гимназии, поэтому контингент сформировался из бывших гимназистов. В целом, это были обычные дворовые дети.
Преподавательский состав не менялся годами и, видимо, руководство школы решило изменить это, наняв сразу трех молодых учителей. Меня взяли на место преподавателя, которая была классным руководителем моей мамы, ей было почти 70 лет.
Несмотря на мой внешний вид и возраст, у меня не было проблем с дисциплиной. Я, конечно, старалась выглядеть более презентабельно нежели в обыденной жизни, но без наставлений коллег. Меня, в принципе, не особо притесняли, не сидели на уроках, не доставали с нравоучениями. Просто спасибо, что я работаю — такое было отношение. Но когда я уходила, директор школы сказала, что я непорядочная.
Правда, однажды все же пришлось столкнуться с «помощью» старшей коллеги. Мы с ней делили один кабинет и во время урока она вмешивалась в процесс, неодобрительно кивая головой или кривя губы. Видела это только я, но однажды, по ее мнению, я не так произнесла слово “can’t”, сказав “кэнт”. Она посчитала необходимым встать и на весь класс объявить, что правильно говорить “кант”. У меня был шок. Я ей объяснила, что оба варианта правильны и ей не стоит врываться с рекомендациями, но дети все слышали и поняли, что, видимо, я не все знаю. В таких ситуациях рейтинг быстро падает.
Так как мне не дали классное руководство, плотно общаться с родителями мне не довелось. Изредка могла им позвонить, если ребенка нет на уроке. Во время занятий я часто давала материал по-своему: познавательные игры, презентации, просмотры фильмов на оригинальном языке. Если у класса было желание учиться, я опиралась на учебник только ради структуры занятий, но задания приносила в основном свои. Со слабыми классами мы просто шли по учебнику, не выходя за рамки. А как я могу давать сверх нормы, если мы и с нормой справиться не можем? Коллеги постарше, увидев мои успехи на уроках, старались перенять опыт. Мы даже игры совместные устраивали.
Коллектив был полностью женский, не считая одного мужчины. Я, когда пришла на первый педсовет, была просто в шоке от «дисциплинированности» самих преподавателей. Педсовет как ток-шоу “Пусть говорят”: все с места выкрикивают, друг друга перебивают, между собой ругаются. От завуча только и слышно: “Пожалуйста, уважаем друг друга! Помолчите, пожалуйста”. Некоторые учителя на задней парте в телефоне ковыряются. И тогда я поняла: что мы требуем от детей, если сами ведем себя вот так?
В течение года работы в школе, еженедельно я проводила в среднем по 5 уроков 6 дней в неделю, а в воскресенье дополнительно работала в центре иностранного языка. Плюс ко всему заполняла миллион бумаг, проверяла тетради, вела журнал, которых было три: на сайте Дневник.ру, обычный бумажный журнал и дополнительно личный, на случай часто неработающего интернета в школе. И в конечном счете, я просто не выдержала такого графика работы.
Сейчас я педагог в центре иностранных языков с достаточно гибким графиком. Я на всю жизнь решила, что по выходным я отдыхаю. Пока получается. Преподавание для меня очень важно, но есть правило: я работаю с учеником, только если у него есть мотивация. Я слышала когда-то, чтобы не перегореть, в профессии нужно оставаться пять лет. Мои пять лет ещё не прошли.
